— Привет, Сидорович!

— Гурон, я восхищен! Так входить в зону! Прямо через КПП, и с армейским эскортом! Я знал, что ты свободно ходишь через бандитские территории. Долг и Свобода не в счет. Поговаривают, что и к Монолитовцам у тебя открытый допуск. Я не удивлюсь, если и среди мутантов, у тебя есть дружки.

— Скажешь тоже — дружки! Так, приятели. Да, что я? Вот, я был у Егеря в Рыжем лесу, так он мне жаловался, заездили, мол, его совсем кровососки. У него их в гареме штук семь.

— Гонишь!?

— За что купил, зато и продаю. Он мне сам это рассказывал. Вот, познакомься – Профессор Каланча.

— Наслышан, наслышан. Что привело Вас в наши края?

— Аномалии.

— Профессор хочет полюбоваться красотами аномалий. А я только сопровождаю. Ты не мог бы связаться с Барменом, что бы он приготовил кое-какое оборудование и оружие.

— А зачем вам Бармен? Какое оружие вам надо?

— Не смеши меня, Сидорович. Дробовики нам не нужны.

Сидорович нагнулся и вынул из-под прилавка Гаусс винтовку. На лице тоговца появилась довольная улыбка.

— Сидорович, теперь я восхищен! Может и экзоскелет у тебя найдется? – я сделал восхищенно удивленное выражение лица, как будто я не знаю, что у него может быть, а чего нет.

— Для солидных покупателей – найдется! И скидку против цен Бармена сделаю.

— Сидорович, тут может возникнуть проблема. Я знаю, что ты берешь только вперед и наличными.

— Да, ни каких проблем! — Сидорович пошарил рукой под прилавком и извлек платежный терминал. Довольный произведенным эффектом, он заулыбался еще шире.

— Батюшки мои! Что творится в зоне! Камеры, терминалы. Скоро и бандиты начнут разгуливать с переносными терминалами, или расставят турникеты на сталкерских тропах и будут взимать плату с помощью пластиковых карточек. Видать, я сильно отстал от жизни!

— Ну, не так уж и отстал. Я выполнил один твой заказик – радиоуправляемый автомобильчик с камерой.

— Ну, спасибо! Вот это удружил! – лицо мое расплылось в довольной улыбке, а сердце сжалось – как некстати. Теперь Сидорович свяжет вместе эти два события – машинку и появление профессора. Наверняка, сделает вывод, что я не просто сопровождающий. Прицепится, клещ. Пошлет по следу ищеек.

— Сидорович, раз уж ты сэкономил нам кучу времени, ты не будешь против, если мы задержимся на хуторе на два-три дня, обследуем хорошенько местные аномалии?

— Да, сколько угодно!

Выйдя из бункера, мы устроились в крайней избе хутора с проломанной стеной – уходить отсюда не заметно будет легче.

— Гурон, а зачем вам экзоскелет, да еще с шести ствольным скорострельным пулеметом? Живой танк — отличная мишень для ракеты.

— А это не мне, это вам. Понимаю, бегать в нем неудобно, зато удобно забрасывать скафандр в аномалию. Дойдем до аномалии «Электра», забросим его туда вместе с вашим ПДА. И всё! Конец профессору, гикнулся, накрылся медным тазом! — никто проверять не полезет. Только вот сегодня, вам придется его потаскать. И еще, постреляйте вволю, ну там по банкам или бутылкам. Пусть видят, что профессор к чему-то серьезно готовится.

— А это не насторожит ЭТИХ?

— Ещё как! Но днем и здесь они, я думаю, вас не тронут.

— Слушайте, Гурон. Два-три дня – это лишком долго, они столько терпеть не будут. Может быть, уйдем сразу.

— Конечно, профессор. Уходим ночью после полуночи. Профессор, посмотрите, как там ваш беспилотник?

Профессор подсоединил свою аппаратуру к ноутбуку и принялся наблюдать.

— Крутится над нами с радиусом в пять километров.

— Ладно, пусть крутится. Профессор, а вы не могли бы с помощью своих приборов пощупать обновки, на предмет жучков.

— Попробовать можно. Есть! Маячок в шлеме экзоскелета. Вытащим? Осторожность – мать успеха!

— Если б была осторожна — не стала бы матерью. Не надо огорчать нашего благодетеля.

— Гурон, а как вы догадались про жучек?

— Я всегда относился с недоверием к распродажам и скидкам. Ничего, вечером схожу, выкопаю из тайника глушилку – пару часов радио невидимости она нам обеспечит.

— Гурон, а какой он – «Ведьмин студень»? — после не долгой паузы, спросил профессор.

— «Студень»? Как вам его описать? Ну, это такой плотный туман тяжелее воздуха. В темноте светится, как будто спирт горит. Только никакого света он не дает, даже еще темней становится. И еще он шевелится, как будто бы дышит. И такие туманные языки, как будто он ощупывает края ямы. Проходит сквозь металл и пластик, как вода через промокашку. Выберет ямку и лежит себе. Убивает все живое. Не дай бог в него вляпаться. Страшная штука, профессор, куда там вашей плесени до нее.

— Не знаю, не знаю, Гурон. Плесень появилась на земле около двухсот миллионов лет назад. Она приспособилась ко всему, и выживает там, где не выживает ни один другой живой организм. Космический холод ее не берет — процветает на космических станциях. А в центре саркофага, где убийственная радиация, плесень чувствует себя великолепно – она мутировала, поменяла химический механизм выработки меланина и живет теперь за счет энергии радиации. Кроме того, плесень умеет не только выживать но, и убивать. И речь идет не только о микроорганизмах, типа бактерий. Смерть от микоза, тому подтверждение.

— Вас послушать, профессор, так плесень — самый страшный мутант в зоне!

— Зря смеетесь, Гурон. Может быть, так оно и есть.